Людмила Путина рассказала историю её борьбы с первым мужем

«Все время надо было с чем-то бороться: лыжами, горами, водой»

То, что Владимир Владимирович всю нашу совместную жизнь меня испытывал, — совершенно точно. Всегда было ощущение, что он все время как бы наблюдал за мной — какое я сейчас приму решение, верное или нет, выдержу ли я то или иное испытание.

Помню, году в 1981-м мы начали заниматься горными лыжами… Просто в какой-то момент он вдруг предложил начать на них кататься. Даже не то, что предложил. Он не спрашивал моего мнения. Для Владимира Владимировича было само собой разумеющимся, что мы начнем кататься на лыжах…

Лыжные костюмы были дефицитом… Поэтому мы обходились без них, и вид у нас был, прямо скажу, жуткий.

Ездили мы в Каголово. Сейчас, по прошествии времени такая поездка кажется чем-то невероятным… Надо было добираться на перекладных: трамвае, потом метро, затем электричка. На дорогу от дома до базы уходило часа полтора…
Инструктора у нас не было. Учились сами. Встал на лыжи и поехал, как Бог на душу положит.

Экипировка стоила дорого: лыжи, ботинки и т.д. Собственно, с того момента все средства стали уходить на это увлечение. Иногда денег даже на билеты в театр не оставалось…

У Владимира Владимировича всегда была машина, когда познакомились — «Запорожец».

Помню, был момент, когда у машины отсутствовал глушитель, и без него в половине второго ночи мы ездили по Питеру. Видимо Владимиру Владимировичу очень хотелось показать мне ночной город и к тому же, наверное, «предъявить» личную машину, что по тем временам было чрезвычайно престижно. Так что и тогда Владимир Владимирович был парень хоть куда.

Причем, с моей точки зрения, история с глушителем выглядела бессмысленно. Представляете, я приезжаю всего на четыре дня, и мне хочется просто побыть, пообщаться с Володей. При этом мне абсолютно безразлично, будет «Запорожец» или нет. Но Владимиру Владимировичу, видимо, очень хотелось прокатить меня на машине, и поэтому он целый день провел в поисках этого злосчастного глушителя. Я же из-за этого все время провела в гостинице. Было страшно обидно: так убить один день из четырех, чтобы в итоге кататься по ночному городу на машине… без глушителя.

Потом «Запорожец» вместе с гаражом был продан, и на эти деньги куплен другой автомобиль — «Жигули», «четверка». На ней мы и ездили в наше свадебное путешествие вместе с друзьями — мужем и женой, у которых была своя машина.

Вот тогда для меня стало удивительным открытием, что Владимир Владимирович в коллективе никогда не претендует на пальму первенства. Лидерство он отдавал более активному человеку. Тот мужчина, Саша, был именно таким и поэтому постоянно планировал наши дни, а Владимир Владимирович охотно подчинялся. Наверное, именно благодаря этому тот месяц мы провели даже без намека на какую-либо ссору, очень спокойно и доброжелательно…

Если говорить о Черном море, то впервые вместе с Владимиром Владимировичем мы поехали в Судак летом 1981 года…

Помню, я там готовила, потому что Владимир Владимирович напрочь отказывался ходить в столовые общепита. В то время в магазинах было шаром покати, и продукты приходилось покупать на рынке, где цены были достаточно высокими. Приходилось ухитряться, что-то там покупать и не сильно тратиться при этом.

Готовила я на двоих, но время от времени заходили ребята [приятели Владимира Владимировича — Владик и Виктор — ред.]. Хозяйка была страшно недовольна, так как обычно комнаты в квартирах сдавались без права стряпать на кухне…

В поездку Владимир Владимирович взял подводное ружье, ласты, маску и матрас. Море находилось далеко от дома — примерно в получасе ходьбы. Помню был там небольшой полуостровок. С берега на него было сложно пройти, особенно с ружьем. Проще было добраться вплавь. А я в тот момент только держалась на воде, да и то с большим трудом. Плавать научилась позже. И вот на этом матрасе, рискуя, собственно говоря, своей жизнью, я перебиралсь на этот островок. Володя плыл рядом.

Днем солнце палило нещадно, и спрятаться было негде — сплошные камни вокруг. Я тогда сильно обгорела, и потом кожа с плеч просто облезла. А Владимир Владимирович больше часа просидел под водой с ружьем, пока не околел от холода. Он все пытался рыбу подстрелить.

И вдруг вижу: выныривает счастливый, а в руках — стрела, на которой бьется небольшая рыбка сантиметров двадцати. Причем с таким победным видом выныривает. Но это под водой рыба кажется чуть ли не в два раза больше, чем на самом деле. Потом из этой рыбки я уху сварила. Вот такая у нас была добыча.

Уже не помню как получилось, что обратно поплыла одна. Скорее всего, Владимир Владимирович пошел по берегу, а я побоялась, потому что там был очень узкий проход в скале. Видимо я сказала, что переберусь вплавь. Тогда Володя дает ружье и спрашивает:

— Доплывешь?

Ружье в воде мне показалось легким.

— Да, — отвечаю.

Но когда я неумело поплыла, подняв ружье над головой, то с ужасом поняла, что оно очень тяжелое и мне, наверное, не доплыть. В тот момент меня охватила такая паника, что я и не помнила, как все-таки доплыла. Позже я вообще не могла понять, каким образом добралась до берега.

Так что всегда складывались ситуации, которые не давали расслабиться. Все время надо было с чем-то бороться: лыжами, горами, водой.